Первобытные религиозные представления

Памятники первобытного искусства свидетельствуют о развитии сознания человека, о его жизни в то отдалённое время. Они рассказывают и о верованиях первобытного человека. К фантастическим представлениям, из которых возникли древнейшие религиозные верования охотников каменного века, следует отнести зачатки почитания сил природы и прежде всего культ зверя.

Зарождение грубого культа зверя и охотничьего колдовства обусловлено было значением охоты, как главного источника существования древних людей этого периода, той реальной ролью, которая принадлежала зверю в их повседневной жизни. Звери с самого начала заняли важное место в сознании первобытного человека и в первобытной религии.

Перенося на мир животных отношения, характерные для первобытных родовых общин, неразрывно связанных друг с другом брачными союзами и экзогамными нормами, первобытный человек мыслил и этот звериный мир как бы в виде второй и вполне равноправной половины своей собственной общины. Отсюда развился тотемизм, т. е. представление о том, что все члены данного рода происходят от определённого животного, растения или другого «тотема» и связаны с данным видом животных нерасторжимой связью. Самое слово тотем, вошедшее в науку, заимствовано из языка одного из североамериканских индейских племён — алгонкинов, у которых оно значит «его род». Звери и люди, согласно тотемическим представлениям, имели общих предков. Звери, если они этого хотели, могли снять свою шкуру и стать людьми. Предоставляя людям по собственной воле своё мясо, они умирали. Но если люди сберегали их кости и выполняли необходимые обряды, звери снова возвращались к жизни, «обеспечивая» таким образом обилие пищи, благополучие первобытной общины.

Первые слабые зачатки такого первобытного культа зверя могут быть обнаружены, судя по находкам в Тешик-Таше и в альпийских пещерах, возможно, уже в конце мустьерского времени. О его развитии наглядно свидетельствуют памятники пещерного искусства верхнего палеолита, содержанием которого почти исключительно являются образы зверей: мамонтов, носорогов, быков, лошадей, оленей, хищников, вроде пещерного льва и медведя. На первом месте при этом, естественно, стоят те животные, охота на которых была главным источником пищи: копытные.

Для понимания смысла этих пещерных рисунков важны и условия, в которых они находятся. Сама по себе сохранность пещерных рисунков определяется устойчивым гигроскопическим режимом внутри пещер, изолированных также и от влияния температурных колебаний, имевших место на поверхности земли. Рисунки обычно расположены на значительном расстоянии от входа, например в Нио (Франция)— на расстоянии 800 м. Постоянная жизнь человека на таком расстоянии от входа в пещеры, в глубине, где царили вечная темнота и сырость, разумеется, была невозможна. Чтобы попасть в самые замечательные хранилища пещерного искусства, иногда и теперь приходится пробираться в тёмную глубину пещер через узкие колодцы и щели, часто ползком, даже переплывать через преграждающие дальнейший путь подземные реки и озёра.

Особенно выразительны находки в глубине пещеры Монтеспан (Франция) лепных фигур животных, в том числе медведя, вокруг которых на глинистом полу уцелели покрытые сталагмитовой коркой отпечатки босых человеческих ног. Голова у изображения медведя отсутствовала, на её месте находилось лишь довольно глубокое отверстие, а между лапами лежал череп медвежонка, должно быть прикреплённый прежде к глиняной фигуре посредством деревянного стержня, вставленного в отверстие. Поразительно сходная картина открылась и перед исследователями, впервые проникшими в глубину пещеры Тюк д 0дюбер (Франция) в 1912 г. В ней оказались две выполненные из глины фигуры бизонов, а вокруг них точно так же уцелели отпечатки босых ног — местами всей ступни, а местами одних только пяток. Это были, должно быть, следы первобытных охотников, исполнявших какой-то обрядовый танец вокруг бизоньих фигур с целью заворожить и околдовать живых, настоящих бизонов, сделать их лёгкой добычей на охоте.

Какие мысли и чувства руководили первобытными скульпторами и живописцами древнекаменного века, не менее ясно показывают их рисунки. Здесь изображены бизоны с вонзёнными в них дротиками или гарпунами, звери, покрытые ранами, умирающие хищники, у которых из широко раскрытой пасти льётся потоком кровь. На фигурках мамонтов видны схематические рисунки, которые могут изображать ловчие ямы, служившие, как полагают некоторые исследователи, для ловли этих гигантов ледникового времени. В пещере Ляско изображены фигурки зверей, в которых торчат по 7 и по 12 дротиков. Рядом с животными нарисованы условные изображения копьеметалок, охотничьих изгородей и сетей.

О специфическом назначении пещерных рисунков свидетельствует и характерное налегание одних рисунков на другие, их многочисленность, показывающая, что изображения животных делались, повидимому, не навсегда, а только для одного раза, для того или иного отдельного обряда. Ещё ярче это видно на небольших гладких плитках, где налегающие друг на друга рисунки часто образуют сплошную сетку пересекающихся и совершенно запутанных линий. Такие гальки, должно быть, каждый раз заново покрывались красной краской, по которой и процарапывался рисунок. Таким образом, эти рисунки делались только для одного определённого момента, «жили» только раз.

С охотничьими колдовскими обрядами в значительной мере связаны были, как полагают, и женские статуэтки верхнего палеолита. Их значение определяется, согласно этим взглядам, представлениями древних охотников, веривших в своего рода «разделение труда» между мужчинами, убивающими зверей, и женщинами, которые своим колдовством должны были якобы «привлекать» животных под удары копий охотников. Такое предположение хорошо обосновывается этнографическими аналогиями.